Несмотря на чрезвычайные меры международного характера, лихорадка Эбола продолжает распространяться по планете. На 25 октября заболевшие вирусом были зафиксированы в семи странах. Большинство из них приходится на три страны Западной Африки — Либерию, Сьерра Леоне и Гвинею, где находится естественный ареал распространения вируса. 23 октября пришло сообщение из Мали о первом подтверждённом случае заражения вирусом теперь и в этой стране. Случай с Эболой требует рассмотрения двух взаимосвязанных аспектов — медицинского и политического…
История началась в марте 2014 года, когда мировые СМИ стали сообщать о всё новых случаях распространения смертоносного вируса. С конца лета к распространению информации о лихорадке подключились международные организации и мировые лидеры.
В конце августа Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила «чрезвычайную международную ситуацию» в связи с Эболой. Глава ВОЗ М.Чен посетила целый ряд стран, и везде её принимали на уровне глав государств. 18 сентября Совет Безопасности ООН принял беспрецедентную в своей истории резолюцию, в которой вспышка заболевания была квалифицирована как «угроза международному миру и безопасности».
Эта формулировка позволяет Совбезу принимать любые принудительные меры согласно главе VII Устава ООН, но главное заключается в том, что впервые в истории ООН «угрозой миру» признан вирус. Каковы основания для этого? Заметим, что спонсором резолюции выступили США. Приоритетность вопроса подтвердил президент США Б.Обама в своём выступлении на 69-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Вопрос об Эболе был во внеочередном порядке представлен на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН. Перед делегациями выступил Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, который представил проект резолюции об учреждении Чрезвычайной миссии ООН по Эболе. И это тоже — шаг абсолютно беспрецедентный. Государства приняли проект представленной резолюции единогласно и практически без обсуждения. Отметим скорость, с какой была проведена данная резолюция: письмо Генсека ООН к государствам с предложением учредить такую миссию датируется 17 сентября, то есть решение было принято в течение одного дня!
Чем объяснить подобную реакцию? При попытке ответа на этот вопрос начинаешь сталкиваться с целым рядом странностей.
Во-первых, вспышка Эболы не является первой, но ранее этот вирус не привлекал особого внимания мирового сообщества. Лихорадка Эбола известна с середины 1970-х годов, когда в 1976 году она унесла жизни 280 человек в Заире. С тех пор вспышки лихорадки происходили достаточно регулярно. Среди наиболее крупных — вспышки Эболы в США и на Филиппинах в 1989-1990 годах, в Демократической Республике Конго в 1995 году (254 погибших), в Уганде в 2000-2001 годах (224 погибших), в Габоне в 2002 году (53 погибших). Почему же только сейчас этот вирус привлёк такое внимание?
Бросается в глаза и слишком уж явная дезинформация в СМИ касательно смертоносности болезни. В ряде случаев формально отмечалась 100%-ная смертность, но это были случаи заражения небольшого количества людей, когда статистика не показательна (например, один смертный случай на одного заболевшего). Более достоверную статистику дают названные выше вспышки заболевания, в которых доля смертных случаев была 75 — 88%. Это очень высокий процент, но надо отметить невысокий уровень медицинского обслуживания в указанных странах. Что касается картины смертоносности нынешней вспышки Эболы, то её либо нет, либо она искажается.
В СМИ часто утверждается, что смертность от Эболы достигает 90%, но это не находит подтверждения. Официальная статистика ВОЗ на 19 октября гласит, что всего случаев заражения зафиксировано 9936, из них со смертельным исходом — 4877. То есть доля смертности — около 50%. Она намного ниже, нежели в предыдущих эпидемиях, которые вообще не привлекали внимания международного сообщества. То же видим и на примере отдельных стран: Либерия (4.665 случаев заражения, 2.705 случаев гибели пациентов, ~50% смертности), Сьерра Леоне (3.706 заболеваний, 1.259 случаев смерти, ~ 35%), Гвинея (1.540, 904, ~ 60%). Для чего потребовалось так существенно преувеличивать смертоносность вируса?
В условиях отсутствия каких-либо вакцин доля смертности в 50% означает, что в половине случаев человек может выработать иммунитет и выздороветь без каких-либо лекарств. Люди, выжившие после заражения Эболой, теперь могут привлекаться к почти безопасной работе с этим вирусом. В то же время некоторые вакцины всё-таки применяются. Это-то и является подозрительным, ибо масштабы катастрофы очень напоминают, с одной стороны, масштабный эксперимент по выработке естественного иммунитета, а с другой — массовую апробацию определённых вакцин.
Несколько случаев расправы над медицинским персоналом, о которых вскользь сообщали СМИ, были списаны на «невежественность» местного населения, но они могут иметь и более серьёзные основания. Что в действительности стоит за нападениями на медперсонал со стороны тех, кто, казалось бы, более всего заинтересован в их помощи?
В-третьих, чрезвычайная ситуация, объявленная из-за Эболы, выглядит несколько гротескно на фоне общей ситуации со смертельно опасными болезнями, бушующими в современном мире. А ведь объективная оценка эпидемии вируса Эбола может быть дана только в системе общей оценки мировой эпидемиологической ситуации. Так, например, не вызывает никаких чрезвычайных мер малярия, уносящая ежегодно около 700 тысяч жизней. Причём как раз в тех же самых странах Западной Африки, где сейчас свирепствует Эбола. Некоторые формы малярии приводят к смерти в течение нескольких дней или даже часов, то есть эта болезнь умерщвляет намного быстрее, чем Эбола.
Никаких чрезвычайных мер не предпринимается и в связи с повсеместно распространённым туберкулёзом. Согласно официальной статистике ВОЗ, только в 2013 году этой болезнью заразилось миллионов человек. В 2014 году от туберкулёза умерли 1,5 миллиона человек. Следует отметить, что в целом смертность от туберкулёза снизилась на 45%, но если говорить об особой, появившейся сравнительно недавно форме туберкулёза – мультирезистетном туберкулёзе, то здесь уровень смертности сопоставим со смертностью от Эболы. Почему же именно Эбола стала основанием для всемирной тревоги в то время, когда существуют другие, более опасные заболевания, уносящие гораздо больше жизней, имеющие большую смертоносность и распространённые по всей территории планеты?
Наконец, надо отметить и такую странность, как источник финансирования исследований по разработке вакцины против Эболы в США. Оказалось, финансирование осуществлялось не медицинскими компаниями, а Министерством обороны США (совместно с Национальным институтом здравоохранения). Сам по себе этот факт — ещё не доказательство использования Эболы как биологического оружия, но сама система современной медицины в капиталистическом мире делает вклады в разработку вакцины нерентабельными.
С одной стороны, это небольшие размеры «рынка» — до последней вспышки болезни за 36 лет было зафиксировано только 2200 случаев заболевания. С другой стороны, это низкая финансовая ёмкость такого «рынка». Даже в случае массового распространения болезни практически никто из населения Либерии, Сьерра Леоне или Гвинеи не смог бы заплатить за лекарство.
Рассмотрение всех странностей в истории с новой вспышкой эпидемии Эболы наводит на предположение, что распространение вируса имеет не только медицинские причины. Вне зависимости от естественного или рукотворного характера собственно эпидемии имеются основания полагать, что некоторые государства и контролируемые ими международные организации, а также СМИ выступили в качестве агентов определённых фармацевтических компаний.
В истерии вокруг эпидемии Эболы просматривается цель расширения рынка вакцины против неё с тем, чтобы сделать эту вакцину не только окупаемой, но и приносящей сверхприбыль — если удастся, конечно, поставить в постоянную зависимость от неё целый ряд государств. Если торговлю удастся развернуть, она будет поставлена на государственный уровень. Только точнее это назвать не торговлей, а международным рэкетом. Или спецоперацией.
Однажды нечто похожее уже было проделано в отношении ЮАР, когда целое государство было поставлено в зависимость от поставок конкретного медицинского препарата, производимого конкретной фармацевтической компанией якобы для лечения от СПИДа.
Самое печальное заключается в том, что уровень жестокости проводимой спецоперации означает, что от предложенных услуг будет невозможно отказаться. Нельзя исключать и то, что эпидемия Эболы является элементом тотальной дестабилизации мирового сообщества, чем, собственно, занимаются сегодня США, и новой формой внедрения многоуровневого кризиса, лекарство от которого будет предложено лишь «избранным».